 Молодость
для Андрея Авакимяна началась с войны... Все было как в известном советском
фильме про любовь, про молодость и про войну: закончился выпускной вечер в
средней школе небольшого Кубанского поселка Лабинский, а наутро грянула война…
В военкомате, куда парнишка пришел добровольцем, сказали: «На фронт не пойдешь,
пока нет восемнадцати; мы тебя направим в военное училище».И
поехал Андрей учиться в Ленинградское училище военных сообщений. Через два месяца,
буквально за два дня до наглухо замкнувшегося кольца блокады, будущих
лейтенантов вывезли из многострадального города, который немцы уже начали
бомбить.
Они
были еще почти дети, радующиеся незнакомому для многих вкусу сгущенки из банок,
добытых в разбитых авианалетом вагонах, стоявших на соседних путях Варшавского
вокзала. А еще через шесть месяцев, зеленых лейтенантов инженерных войск с двумя
«кубарями» на петлицах, отправили на Брянский фронт, в действующую армию в
качестве специалистов-мостовиков. Невеселая была работа. Армия отступала, и
лейтенант Авакимян со своим подразделением минировал мосты, путепроводы и
акведуки, взрывая их вслед за покидающими города и села советскими войсками.
Взрывали, чтобы потом, снова восстанавливать, гоня фашистов назад, к западным
границам. Но это будет еще не скоро, через два долгих года. А пока они шли и
шли «вперед на восток», вглубь огромной страны, спя на ходу, под бесконечными
бомбежками. Шли, в основном, по ночам, потому что в небе было черно от немецких
самолетов. Рядом гибли товарищи, но молодого командира взвода Бог миловал, хотя
ранений избежать не удалось: посекло осколками ноги и дважды контузило.
Казалось, что над Андреем распростер свои крылья ангел-хранитель, защищая его
от смерти. Был, например, такой случай: в деревне Шумаково, немного южнее
Курска, саперы обустроили склады с взрывчаткой, предназначенной для подрыва
мостов вокруг Белгорода. Подразделение Авакимяна было занято подготовкой этих взрывных
работ. И вдруг прилетел немецкий самолет и с величайшей точностью, прямо на
глазах лейтенанта и его подчиненных, положил пять бомб вокруг этих складов.
Взрыва даже одной такой смертельной «чушки» было бы достаточно для детонации
сотен тонн тротила. Если бы это произошло, то на месте деревни зияла бы одна
большая воронка. Но ни одна бомба почему-то не взорвалась…
Свой
первый боевой орден «Красной Звезды» уже старший лейтенант Авакимян получил за
освобождение Гомеля. Второй – за форсирование Одера. Позже за участие в Курской
битве и военных действиях на территории Польши и Германии, молодой офицер был
удостоин ордена Отечественной войны первой степени. Закончил войну бравый
лейтенант в поверженном Берлине. Третьего мая он начертал на стене рейхстага рядом
с сотнями подобных надписей: «Старший лейтенант Авакимян, станица Лабинская –
Берлин»! Там же, на одной из берлинских улиц, к группе наших солдат подошел
старик немец.
-
Криг енде, йа?... (Войне конец, да?) – робко спросил он.
-
Да пошел ты!... – послышалось в ответ.
Лейтенант
Авакимян осадил своих бойцов:
-
А ну прекратить! Старик тут причем?
И,
отделившись от группы, подошел к немцу.
-
Йа, криг енде… (Да, войне конец…)
Старик
заплакал.
-
Майне цвай зоне – капут нах Руссланд… (Мои два сына погибли в России…)
-
Данке Хитлер… («Спасибо» Гитлеру...) – развел руками лейтенант.
-
Хитлер… - немец показал жестом, что Гитлера надо было порвать на куски.
Тогда
офицер решил задать провокационный вопрос.
-
Унд Сталин? ( И Сталина?)
Старик
внимательно посмотрел в глаза сталинскому офицеру и, видимо, решив наплевать на
свою, ставшую никчемной жизнь, ответил тихим, но твердым голосом:
-
Аух! (Тоже!)
Потом
добавил, подняв руку и показывая пальцем куда-то вдаль:
-
Демократише, Америка…
А
потом взвод Авакимяна вместе с бойцами других подразделений посадили в теплушки
и погнали вагоны на восток, в сторону границы с Японией. Но в Тюмени их состав
был остановлен и возвращен в Свердловск, где Авакимян заболел и попал в
госпиталь. После излечения, в конце 45-го ему дали долгожданный отпуск.
Мама,
увидев сына на пороге дома, упала, потеряв сознание...
Мама
Андрея – беженка из Артвина, в полной мере хлебнувшая ужаса турецких зверств.
Ее,
вместе с другими молодыми девушками, турки загнали в дом, забили в нем окна и
двери и начали поджигать. Был февраль, сыро, и мокрое дерево не хотело заниматься
огнем. Турки ушли, и пока их не было, кто-то сумел выбить окно, и все убежали в
лес… Отец Андрея, Артем - один из братьев в многодетной армянской семье, был
гражданином России, и даже успел повоевать в русско-японскую войну 1905 года,
где получил ранение штыком. Позже он был призван на первую мировую войну и
воевал, пока не начались смутные времена гражданской войны. На фронте он спас
жизнь какому-то раненому солдату, а позже, когда Артем вернулся в родной хутор
и сам попал в передрягу - его хотели поставить к стенке - то ли красные, то ли
белые - этот солдат, непонятно каким чудом оказавшийся среди тех, кто решил
«пустить в расход» бывшего солдата, узнал своего спасителя и, в свою очередь,
спас Артема от верной гибели. Воистину, сделай добро, и оно вернется к тебе
сторицей…
Демобилизовавшись
в конце 46-го по болезни, старший лейтенант Авакимян вернулся в свою Лабинскую,
имея за плечами двадцать один год жизни, и целую войну… Многое повидал Андрей
Авакимян за это время. Многое не может забыть до сих пор.
-
Был такой эпизод, - вспоминает Андрей Артемович за рюмочкой настоящего,
пахнущего дубовой бочкой, «Юбилейного», который он достал специально для такого
случая.
–
Зимой 43-го, на станции Грязи недалеко от Курска, иду я мимо вагона и слышу
странное цоканье... Потом понимаю, что цоканье доносится из наглухо забитых
вагонов. Скот везут, что ли… Обхожу один из вагонов и вижу, что в этих вагонах
– пленные немцы. А цокают они деревянными башмаками, переминаясь с ноги на
ногу, чтобы хоть немного согреться. Выглядывают из узких окон – кожа и кости...
Кто-то спустил на ремнях флягу, чтобы в нее набрали снега. А часовой вместо
этого со всего маху полоснул по руке железным прутом. Я не выдержал: «Что ж ты
делаешь? Это же пленные…» Тут подошел старший и увел меня: «Пойдемте,
пойдемте…» А потом стали открывать вагоны и из них начали вываливаться мертвые
тела, с которых живые сняли одежду. Трупы часовые подхватывали за ноги и тащили
к другому вагону-пульману и швыряли внутрь, на штабеля уже замерших и
наваленных, как туши в холодильнике, тел…
-
Разве такое можно забыть, - тяжело вздыхает Андрей Артемович.- Проклятая война.
Не дай бог, не дай бог…
 И
все-таки война, со всеми своими ужасами и ежедневными смертями, осталась
позади. Надо было строить новую, мирную жизнь. А что была за жизнь в глухой
кубанской станице, да еще в послевоенные годы разрухи? Нищета… Даже воспитанный
советской пропагандой человек, побывавший в Европе и видевший, как жили
побежденные немцы, на многое теперь смотрел другими глазами… Что делать? Оставаться
в бедной глубинке не хотелось, и Андрей решил учиться. И в1948 году он поехал в
Ростов поступать на юрфак. После окончания начал работать в прокуратуре
Кировского района в Краснодаре. Предложили работу в Псебае, но квартиры не
обещали, а уже была семья и родилась дочь Ачина. (Молодых – Андрея и юную
Варсеник тайно, поскольку в советские времена такие вещи не приветствовались,
венчал на дому армянский священник, который часто бывал в доме у Авакимянов).
Словом, Андрей Артемович от предложения отказался и решил перейти на
хозяйственную работу. Начал работать в Динском райбыткомбинате, где, порой, ему
приходилось замещать директора. Со временем он сам стал генеральным директором
объединения «Краснодаркрайфото». А в 1987 году, будучи на пенсии, как инвалид
войны и, не желая сидеть без дела, открыл на Краснодарском хлопчато-бумажном комбинате
производственный кооператив, который успешно проработал больше десяти лет. И все
это время кооператив помогал чем мог Старокорсунскому Детскому Дому и
Краснодарскому Дому ребенка. Андрея Артемовича хорошо знали в Краснодарском
отделении Всероссийского Детского фонда, он был лично знаком с его
председателем, замечательным человеком, известным детским писателем Юрием
Васильевичем Сальниковым. Когда
в конце 80-х началось становление буквально «с нуля» армянской церкви и в Краснодар,
подобно миссионеру, приехал отец Арутюн, Андрей Артемович одним из первых пришел
ему на помощь и поддержал в его сподвижнической миссии. Узнав, что приехавший
из Армении священник начал вести на дому у такого же сподвижника – Ашота Гаспаряна
- службы, Авакимян, по собственной инициативе, принялся помогать по мере сил и
возможности: собирал средства, снабжал тканями из своего кооператива для
церковного убранства. Позже Андрей Артемович стал членом приходского совета еще
не построенной церкви. А когда городскими властями был выделен участок для
строительства храма, представляющий собой заброшенный фруктовый сад, он вместе
со своими сыновьями занимался расчисткой и благоустройством территории. Один из
первых обрядов крещения по всем канонам ААЦ в Краснодаре был проведен в 1991-ом
году над внуком Андрея Артемовича на сцене Центра Национальных Культур. Я
спросил у Андрея Артемовича, что заставляло его принимать самое активное
участие в становлении армянской церкви.-
Если говорить высокими словами – веление души, - отвечает он, как бы
оправдываясь. И еще я всегда помню, кто я по происхождению и откуда пришли мои
предки… Я часто вспоминаю такие слова … «Я не родился на Родине, но Родина
родилась во мне»...
-
Наш отец всегда был патриотом своей исторической Родины, - вмешивается в
разговор Затик, младший сын Андрея Артемовича.
-
Скажите, много ли людей в 70-е годы выписывали армянскую газету на родном
языке? Или многие ли родителей по вечерам, после работы, учили своих детей
армянской грамоте по букварю? (Сам Андрей Артемович научился читать и писать в
армянской школе в Ялте, куда его совсем мальчишкой отправили к родственникам
подальше от голодухи 33-го года). О таких людях я сказал бы так: истинный патриот,
без ложной патетики. И вся его жизнь всегда была для нас самым лучшим примером.
Затик
Андреевич работает заведующим кардиологическим отделением Краснодарского
госпиталя для ветеранов, кандидат медицинских наук. Он с болью в голосе
рассказывает о детях, бросающих своих родителей в ужасном состоянии на руки
врачей и забывавших потом об их существовании. И с гордостью говорит о том, как
трогательно ухаживает папа за их мамой, прикованной болезнью к кровати...
-
И в трудную минуту, и в легкую, – он всегда рядом, готовый помочь и разделить и
боль и радость, - говорит сын. В его голосе слышится и гордость, и любовь к
своим старикам, впитанная им, наверное, с раннего детства.
-
Наш дедушка, несмотря на отсутствие медицинского образования, делает такие манипуляции,
что не каждый врач сумеет, а когда бабушке плохо, он от нее не отходит ни на
шаг, - подхватывает внучка Вероничка, названная в честь бабушки. Ей тоже
хочется сказать что-нибудь хорошее о любимом дедушке...
К
слову сказать, частый гость в семье и ее полноправный член, также всегда
готовый прийти на помощь, – родной брат Андрея Артемовича, - Гарник Артемович,
которого также очень любят и уважают все его «однофамильцы».
 В
2005 году усилия Андрея Артемовича на поприще возрождения Армянской Церкви были
по достоинству отмечены: он стал Хачкавором церкви Святого Ионна Евангелиста в
Краснодаре. Его деятельность высоко оценил Глава Епархии Юга России Епископ Мовсес
Мовсесян. Вот выдержки из его Благословления:«…Господь,
видя Вашу преданность Армянской Апостольской Церкви и армянскому народу,
удостоил Вас высокой чести быть Хачкавором церкви Св. Иоанна Евангелиста в 2005
году. И мы благодарим Бога за то, что он дал нам такого замечательного
прихожанина и Хачкавора. Люди, подобные Вам, Андрей Артемович, украшают
армянский народ и Армянскую Церковь. Письменно утверждаем благие дела Ваши в
укреплении Армянской Церкви. Благословляем на многие лета жизни во здравии и во
славу Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Пусть Ваши дети и внуки радуют
Вас и следуют за Вами путем Веры, Надежды и Любви.
С
благословлением,
Глава
Епархии Юга России Армянской Апостольской Церкви
Епископ
Мовсес Мовсесян»
Я
спрашиваю у Андрея Артемовича, что дает ему молитва?
-
Душевный покой, - отвечает он. – Воскресный поход в церковь – это уже
необходимость. К сожалению, два последних месяца я лишен этой возможности из-за
болезни жены. И чувствую, порой, душевную пустоту…
Настоятель
Краснодарской Армянской церкви Тер-Арутюн говорит об Андрее Артемовиче так:
«Жизнь этого человека – пример для подражанья».
Андрей
Артемович Авакимян – не меценат, не богатый человек, жертвующий на нужды церкви
крупные суммы. Его богатство – душевные качества, присущие настоящему армянину.
Он создал большую и крепкую армянскую семью, основанную на взаимной любви и
уважении. У него уже пять внуков и два правнука. Их фамилию уважают в городе.
Старшая дочь Ачина – преподаватель. Оба сына – прекрасные специалисты-медики.
Старший сын Артем - заведующий отделением паталогии беременности в
Краснодарском роддоме №5, человек, который помог многим и многим младенцам
появиться на этот свет. Внучка – тоже будущий медик-гинеколог. Внук, названный
в честь деда – будущий юрист, в свободное время он с большим желанием учится
искусству народного танца в ансамбле «Арин-Берд». В семье удивительно теплая
атмосфера. И главный генератор этого тепла и любви - Андрей Артемович. К своим
детям и внукам он обращается только ласково: джаник, джаночка… И они отвечают
ему также – любовью и уважением. Армяне всегда были сильны своими семейными
традициями. Крепкая семья, чьи устои передавались из поколения в поколение,
помогала выжить в любой обстановке и в любой стране. И чем больше я общался с
членами семьи Авакимянов, тем больше понимал, почему Тер-Арутюн рекомендовал
мне познакомиться с Андреем Артемовичем, каждый прожитый день которого, на самом
деле, является примером для подражания. Он живет так, как жили его родители,
как жили родители его родителей и многие, многие поколения его предков. Честно,
просто, соблюдая заповеди Спасителя, главная из которых – возлюби ближнего
своего.
Андрею
Артемовичу недавно исполнилось 85 лет. Он по-прежнему бодр и голова его светла,
а память хранит мельчайшие детали его большой и светлой жизни. Каждое утро он
начинает с молитвы «Отче наш» на родном языке.
В
ней он благодарит Господа за дарованное счастье прожить еще один день и просит
здоровья и благополучия всем добрым людям и особенно тем, кто вкладывает свою
душу и свой труд во благо своего народа, делая конкретные дела и думая сегодня
о том, что будет завтра, и о тех, кто будет жить завтра… И мы уверены, что
Господь слышит эти молитвы… Ибо как сказал «поэт всех армян» Ованес Туманян:
«Смерть для нас, и мы для смерти… И лишь бессмертны дела человеческие…»
Журнал
«Хачкар», №2, февраль 2009 г. |
