1921 год вполне можно назвать знаковым для Армении — два подписанных договора — Московский и Карсский — лишили армян львиной доли исторической родины. Прошло 90 лет, но полная и окончательная история событий так пока не создана.

Да и как ее создать, если документы хранятся в архивах многих стран-участников, многие, очевидно, не сохранились или уничтожены, а некоторые документы и вовсе возникают неожиданно и изменяют вроде уже принятую версию. Предлагаем нашим читателям очередной, далеко не последний, вариант истории советизации Закавказья.

Первая мировая война для Российской и Османской империй закончилась почти одинаково: Петербург и Стамбул стали быстро терять контроль над своими окраинными территориями, что вылилось потом в обеих странах в гражданскую войну. Но если в России пришедшие к власти большевики расстреляли бывшего императора Николая Второго, то в Османской империи союзные державы решили сохранить султана. Вступившему на престол после смерти Мехмеда Пятого его брату Мехмеду Шестому позволили номинально сохранить в Стамбуле правительство, которое и должно было подписывать международные акты по передаче контроля над частями страны союзным державам.

Греции передали Восточную Фракию и прибрежные районы Малой Азии со смешанным турецко-греческим населением. В юго-западной Анатолии высадились итальянцы, а Киликию заняли французы. Так Антанта готовилась осуществить согласованный еще накануне войны план по разделу Османской империи, но только уже без участия России.

Сценарий дальнейшего развития событий был настолько очевидным, что вызвал протесты со стороны турок-патриотов. Под самый занавес войны им удалось перебросить с Палестинского фронта наиболее боеспособные турецкие дивизии в Закавказье — главным образом в Азербайджан и северные районы Турции (Западная Армения). Они и должны были стать главной военной опорой в предстоящей национально-освободительной борьбе. Но именно этот факт предопределил как характер, так и географию первого этапа национально-освободительного движения турок, во главе которого стал Мустафа Кемаль.

Как делили шкуру неубитого медведя

За событиями на территории бывшей Османской империи напряженно следили в столицах провозгласивших к тому времени свою независимость государств Закавказья, особенно Армении. В январе 1919 года Ереван направил на мирную конференцию в Париже сразу две делегации. Одну возглавлял Погос Нубар-паша, который выполнял официальное поручение католикоса, другую — Ав.Агаронян в качестве уполномоченного представителя Армянской республики. Но они не получили права принять участие в работе конференции, поскольку Армения не была признана воюющей стороной. К тому же она еще не была признана в качестве независимого государства со стороны других держав.

Тем не менее 14 мая 1919 года Совет четырех одобрил резолюцию, согласно которой президенту США Вильсону передавался от имени Соединенных Штатов мандат на Армению, Константинополь и проливы. Это выводило Ереван за пределы парижского "мирного процесса”. Поэтому в Ереване в одностороннем порядке провозгласили создание нового государства с включением в его состав Западной Армении и Киликии. В июле 1919 года решением Совета Антанты верховным комиссаром Антанты в Армении был назначен полковник армии США Гаскель. Вскоре туда была направлена специальная американская миссия во главе с генералом Харбордом. Перед ним ставилась задача: собрать необходимую информацию для подготовки специального доклада конгрессу.

19 мая 1919 года Мустафа Кемаль — тогда еще инспектор 9-й армии — высаживается в Самсуне. Спустя месяц в Амасье он выступает с циркуляром "Независимость народа будет спасена по воле и решению самого народа”, а также объявляет о созыве депутатов на Сивасский конгресс. Вслед за этим у самых границ Армении в Эрзеруме проводится еще один национальный конгресс. Это означало, что внутри Восточной Анатолии создается первый центр турецкого национально-освободительного движения.

Первыми стали форсировать события греки. 25 июля 1919 года они взяли Адрианополь (Эдирне) и в дальнейшем стали расширять плацдарм в Малой Азии, заняв Ушак, Бандырму и Бурсу. По оценкам некоторых американских историков, если бы в тот момент с севера во Внутреннюю Анатолию вступили армянские войска, то с центром Мустафы Кемаля было бы покончено. В Ереване тогда раздумывали: как всегда, в европейские столицы в поисках союзников были направлены многочисленные делегации. Одна из них прибыла в Москву.

Но в октябре 1919 года умирает греческий король Александр — сторонник Антанты, и к власти возвращается его отец Константин, придерживавшийся прогерманской ориентации. В ответ англичане отказываются от поддержки греческих действий в Анатолии, а французы покидают Киликию. В итоге стал вызревать союз между Лондоном и Мустафой Кемалем, который согласился перенести свою политическую деятельность в стены парламента в Стамбуле.

Не сидели сложа руки и в Азербайджане. 29 октября 1919 года между Оттоманской империей и Азербайджанской республикой был подписан оборонительно-наступательный военный Союз. Он состоял из 12 пунктов и предусматривал "в случае посягательства какой-либо внешней силы на территориальную целость означенных государств они должны поддержать друг друга, включая военную силу”. Таким образом, Стамбул получал возможность в случае создания новой военной коалиции с участием Еревана начать против него военные действия сразу на двух направлениях: в Закавказье и в Анатолии.

Контригра Москвы

Московских большевиков не устраивало не столько то, что без их участия происходит дележ "османского пирога”, сколько волновала опасность потери контроля над бакинскими нефтепромыслами. Поэтому было решено вклиниться в начавшуюся игру: разыграть именно на азербайджанском плацдарме многоходовую комбинацию с участием бывших лидеров младотурок Энвера и Талаата.

Начнем с того, что в декабре 1918 года, после капитуляции Османской империи, лидеры партии "Единение и Прогресс” и ведущие деятели турецкого правительства Талаат, Энвер, Назим, Джемал, Бехаэтдин Шакир и другие были заочно приговорены к смертной казни. Энвера и Талаата — бывших министра обороны и министра внутренних дел — немецким офицерам удалось вывести на подводной лодке в Одессу.

Согласно одной, наиболее циркулирующей из книги в книгу, версии, из Одессы они якобы переправились в Германию. Однако один из ветеранов революционного движения в России К.Исхаков утверждает в "Мемуарах”, что в октябре 1918 года Энвер и Талаат, прибыв в Крым, сменили маршруты дальнейших передвижений. Талаат решил добираться до Москвы, где рассчитывал восстановить связи с верхушкой московских большевиков, наработанные еще в довоенный период с помощью своего бывшего советника Парвуса. (Во время войны Талаат предоставлял ему возможность заключать выгодные военные контракты по хлебным поставкам и зарабатывать на этом большие деньги "на революцию”.)

Что же касается Энвера, то он, по сведениям турецкого историка Алана Мурхеда, некоторое время проживал в Феодосии, в гостинице "Астория”, откуда ему удалось связаться с разведкой генерала Деникина. Генерал Иван Эрдели, который был командирован генералом Деникиным в Закавказье для поддержания связи с представителями английского командования, не выдал им Энвера, а переправил его в Азербайджан. Там он нашел убежище в карабахском имении министра внутренних дел Азербайджана Бебута Джеваншира, который, как выяснилось позднее, являлся сотрудником советской разведки. Так стала выстраиваться политическая альтернатива Кемалю Ататюрку в лице Энвера-паши.

В этом был свой резон. И вот почему. Вскоре после провозглашения 28 мая 1918 года Азербайджанской Демократической Республики 4 июня 1918 года был заключен договор о дружбе и сотрудничестве между Азербайджанской Республикой и Османской империей. По этому договору Османская империя обязывалась "оказывать помощь вооруженной силой правительству Азербайджанской Республики. В республику прибыли 5-я Кавказская и 15-я Чанахгалинская турецкие дивизии, которые потом вошли в состав вновь сформированной Кавказской исламской армии. Ею командовал родной брат Энвера Нури-паша. Даже тогда, когда 1 ноября 1918 года постановлением правительства Азербайджана было учреждено военное министерство, во главе которого стал генерал русской службы Мехмандаров, Нури-паша сделал все, чтобы костяком азербайджанской армии стали подконтрольные ему турецкие военные формирования. Более того, для укрепления позиций в военное ведомство Азербайджана была введена еще одна примечательная фигура — Халил-паша, родной дядя Энвера. Так была создана уникальная ситуация: Талаат в Москве, Энвер, Нури и Халил в Азербайджане. Они предлагают большевикам заключить стратегический союз, чтобы из Азербайджана начать освободительный поход в Турцию.

Но тут в ход событий вмешался глава Наркомнаца Советской России Иосиф Сталин. По его просьбе Энвер-паша организовал в мае-июне 1919 в Хавзе встречу Семена Буденного с Мустафой Кемалем. Именно тогда и было принято решение делать ставку в Турции на Кемаля, держа "на всякий случай” противовес в лице Энвера, которого можно было бы потом использовать на иных восточных направлениях.

Операция "Прорыв”

6 января 1920 года в советской газете "Известия” появилось сообщение: "С целью положить конец двусмысленности и колебаниям в политике Грузии и Азербайджана по отношению к Деникину, Народный Комиссариат по иностранным делам 2 января обратился по радио к Грузии и грузинскому народу, а также к Азербайджану и азербайджанскому народу с предложением о заключении военного соглашения между их военными командованиями и нашим военным командованием с целью совместных действий против Деникина”.

Баку молчал целую неделю. И не случайно. 12 января 1920 года державы Антанты признали Азербайджан и Грузию де-факто. 19 января аналогичная акция последовала и в отношении Армении. Поэтому в радиотелеграмме от 14 января министр иностранных дел Азербайджана Ханхойский уверенно заявил: "Азербайджанское правительство вело упорную борьбу с царским генералом Деникиным вследствие постоянных его посягательств на независимость азербайджанского народа и в целях успешности этой борьбы заключило военно-оборонительный союз с правительством соседней Грузии. Это направление внешней политики азербайджанского правительства диктует ему установление добрых отношений между азербайджанским и другими народами”.

Москва возмутилась. 23 января 1920 года Наркоминдел РСФСР Георгий Чичерин "выстрелил” в адрес Баку огромной радиотелеграммой: "В Баку находится штаб, представляющий главное командование добровольной армии. Под руководством агента Деникина Подшебякина, при содействии азербайджанских властей в Баку и в других местностях Азербайджана производилась мобилизация русских офицеров для включения их в армию Деникина. В качестве представителя последнего в Баку и Тифлис отправился князь Баратов, к которому явился азербайджанский министр Уссубеков, причем князь Баратов потребовал от правительства Уссубекова участия в блокаде Советской России. В результате переговоров с представителями Деникина министр Уссубеков официально заявил, что с занимаемыми Деникиным областями налажено железнодорожное и почтовое сообщение. Из этого не вытекает, что правительство Уссубекова и Ханхойского намеревалось бороться против этого царского генерала. Неужели же министр Ханхойский полагает, что происходящая борьба между Деникиным и Советской властью не затрагивает судьбы Азербайджана?”

В этом документе главное то, что "общеизвестные факты” были доставлены в Москву по каналам деникинской разведки. Часть войск генерала Деникина отступила с Северного Кавказа через Азербайджан. Англичане уговаривали Баку включить боевые части Деникина в состав азербайджанской армии для организации отпора московским большевикам. Азербайджан не согласился, опасаясь "русского переворота”. Но, как свидетельствуют недавно выявленные в архивах документы, московские большевики не исключали такого хода событий, хотя всерьез рассматривали возможность использования боевых частей Деникина для оказания военной поддержки Мустафе Кемалю.

12 марта 1920 года из Тифлиса в Лондон лорду Керзону посылается депеша Верховного Комиссара Великобритании в Завкавказье Уордропа: "Мустафа Кемаль имеет соглашение с Лениным, которое предоставляет большевикам свободу рук на Северном Кавказе и в Азербайджане с целью обеспечить свободный провоз оружия для него. Мустафа Кемаль согласился досаждать британцам в Месопотамии. Турки предлагают вскоре совершить государственный переворот в Баку”.

В ответ 16 марта 1920 года Великобритания решила оккупировать Стамбул. Английские войска под руководством генерала Милна провели аресты среди турецких националистов, часть из которых была сослана на Мальту, а часть скрылась в Анкаре. Султан своим указом распустил тот самый парламент, который принял выработанный на Эрзерумском и Сивасском собраниях "Национальный обет”, предусматривавший "объединение и освобождение от чужеземного ига всех османов-мусульман и их столицы — Константинополя”. Более того, он предписывал решение вопроса о трех восточных вилайетах (Карс, Ардаган, Батум) и западной Фракии свободным волеизъявлением (плебисцитом).

Теперь вся эта комбинация рушилась. И не только в Турции. 15 апреля 1920 года в Москве была получена радиограмма министра иностранных дел Азербайджана Ханхойского: "Ныне наблюдается концентрация значительных воинских сил российского Советского правительства в пределах Дагестана у границ Азербайджанской республики. Азербайджанское правительство, не будучи осведомлено о намерениях Советского правительства, просит срочно уведомить о причинах и целях концентрации войск”.

Но на сей раз уже Москва не спешила с ответом. 23 апреля 1920 года Наркоминдел РСФСР Георгий Чичерин сообщил члену Кавказского бюро ЦК РКП (б) и РВС Кавказского фронта Г.Орджоникидзе: "Руководитель национального движения в Турции Мустафа Кемаль-паша требует от Азербайджана пропуска советских войск к границам Турции для обороны их от английских нападений. При этом не исключена возможность бескровного нашего вхождения в Баку и объявления его советским”. Этой же датой помечена и радиограмма-инструкция заместителя Наркоминдела Л. Карахана тому же Г.Орджоникидзе: "Я лично считаю, что наши войска должны получить полную возможность контакта с Турцией, эта задача должна быть выполнена, но необходимо избрать путь наименьшей затраты военных сил. Надо потребовать у армянского правительства согласия на занятие местностей со смешанным армяно-мусульманским населением русскими воинскими силами. Это означало бы, что наши войска должны быть пропущены на границу Турции. Сделать это надо открыто, чтобы вся Армения знала бы об этом нашем требовании и понимала бы наше желание предупредить всякую провокацию и национальную резню”.

Мустафа Кемаль задумывал двинуть свои войска на Кавказ навстречу Красной Армии. 26 апреля 1920 года на Большом национальном собрании Турции в Анкаре было принято предложение Советскому правительству: "Первое. Мы принимаем на себя обязательство соединить всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных из-под их власти. Второе. Если советские силы предполагают военные операции против Грузии или дипломатическим путем, посредством своего влияния заставят Грузию войти в союз и предпринять изгнание англичан с территории Кавказа, Турецкое правительство берет на себя военные операции против империалистской Армении и обязывается заставить Азербайджанскую республику войти в круг советских государств”.

В ночь с 27 на 28 апреля 1920 года Баку практически без боя был занят XI Красной Армией. В годовом отчете Наркоминдела РСФСР к VIII съезду Советов отмечалось: "Кемалисты вступили с нами в сношения через Азербайджан, где группа их приверженцев содействовала перевороту и приглашению российских красных войск революционным азербайджанским правительством”.

После Азербайджана в эпицентр "большой кавказской игры” попадала уже Армения. В письме от 28 апреля 1920 года Наркоминдел РСФСР Г.Чичерин на имя В. Ленина, в частности, отмечал: "Перед нами встанет также вопрос об Армении. Она как раз у нас на пути, и надо будет добиться того, чтобы она хотя бы не мешала нам. Вследствие давнего угнетенного положения армян, с одной стороны, и существования сильной армянской буржуазии, с другой стороны, во всем армянском народе глубоко упрочилось влияние дашнаков. Надо будет добиться хотя бы такого отношения к нам Армении, чтобы она нам не противодействовала. Вопрос о договоре с Арменией встанет таким образом очень скоро”.

Из телеграммы из Тифлиса от 30 апреля 1920 года представителя Великобритании в Грузии капитана 3-его ранга Люка лорду Керзону из Тифлиса: "Российские Советы готовятся послать войска через территорию Азербайджана, чтобы соединиться с позициями турок в Зангезурском районе. Совместное турко-большевистское нападение на Армению кажется вероятным, если дашнаки не смогут добиться соглашения с большевиками, что до сих пор выглядит сомнительным делом”.

Однако британский разведчик оказался неточным в своих прогнозах. 4 мая 1920 года в Москву поступила телеграмма министра иностранных дел Армении А.Оганджаняна: "Основываясь на постановлении Третьего Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, провозгласившего свободу самоопределения Армении, и на декрете председателя Совнаркома Ленина от 13 января 1918 года Правительство независимой объединенной демократической Республики Армения предлагает правительству Российской Федеративной Советской Республики вступить с ней в переговоры по установлению договора между двумя Республиками на основах признания независимости и суверенности Республики Армения. Политическая делегация моего правительства выехала уже в пределы Вашей Республики для ведения означенных переговоров с Вашим правительством”.

В Москве долго взвешивали "за” и " против”, пока принимали решение. Замнаркома иностранных дел Л. Карахан вновь инструктировал Г.Орджоникидзе со ссылкой на мнение Владимира Ленина: "Ильич поручил передать Вам, что торопиться с распространением нашим не следует, во-первых, чтобы закрепить Азербайджан, а, с другой стороны, расширение, не вызываемое немедленной необходимостью, лучше отложить ввиду серьезных задач на Западном фронте и необходимостью соблюдать осторожность, считаясь с нашим международным положением. В самом деле, Армения не представляет для нас интереса ближайшего, между тем беспокойства она принесет много. Следует не переходить границ, установленных с ней старым Азербайджаном, спорные же территории не занимать в порядке ультиматума, а разрешать спорные вопросы мирным путем, например, смешанная комиссия обоих государств под нашим председательством. Вы ближе знаете сложность отношений, опасности новой взаимной резни плюс турецкие взаимоотношения. Если бы результатом нашего продвижения были бы новые взаимные избиения, это серьезно повредило бы нам в Англии и Америке, поэтому мы предлагаем ограничиться Азербайджаном. Завяжите отношения с Турцией и добейтесь у них ответственных и полномочных представителей для переговоров с нами”.

Правила тогдашней игры предусматривали признание независимости советского Азербайджана хотя бы со стороны других государств. Грузия размышляла. Ереван быстро ответил Баку: "Истинный смысл азербайджанского переворота оценен и понят армянским народом и правительством должным образом. Этот переворот, якобы сменивший "хано-бекское мусаватистское правительство” революционным социалистическим правительством, по существу не внес никаких изменений в государственную и политическую жизнь Азербайджана. Первый же шаг этого якобы социалистического правительства был направлен в сторону насильственного порабощения властью Азербайджана армянского трудового крестьянства Карабаха и Зангезура. Если принять во внимание также достоверные сведения о связи Вашего правительства с вождем турецкого империализма Мустафа Кемалем, организатором резни в Киликии, об участии в государственной жизни Вашей страны Энвера, Халила и Нури-пашей, запятнавших себя чудовищной резней армян в Турции и на Кавказе, то естественно, что правительство Армении не может признать в нынешнем правительстве Азербайджана правительства демократического и социалистического”. Это сулило в будущем новые беды для Армении, потому что "Большая игра на Кавказе” только вступала в свою новую фазу.

P.S. А дальше действительно начались "новые беды для Армении”, независимо от течения игрищ между большевиками и кемалистами. Пока суд да дело, в конце ноября 1920 года Армения была насильственно советизирована со всеми вытекающими последствиями, иначе говоря, "новыми бедами”. Не успели армянские трудящиеся, "утомленные” Первой республикой, возрадоваться большевикам, как в марте 1921 года был заключен советско-турецкий договор о дружбе и братстве, совершенно по-большевистски игнорирующий интересы Армении и армянского народа. Это была прелюдия к Карсскому договору (окт.1921), окончательно ущемившего Армению.

Станислав ТАРАСОВ, "Новое время"

На снимках: 16 марта 1921 г. В торжественной обстановке подписывается Договор о дружбе и братстве между РСФСР и Турцией. Согласно этому документу Советское правительство уступало Турции районы Карса, Ардагана и Артвина, а Турция отказалась в пользу Грузии от суверенитета над Батуми; дружеская беседа Мустафы Кемаля Ататюрка и Климента Ворошилова, 1930-е годы; постер с изображениеми вождей обеих стран.