 40 лет прошло с того дня, когда впервые
прозвучала тема геноцида 1915 года, которую так тщательно и ловко замалчивали
советская историческая "наука” и пропаганда. Именно тогда, в апреле 1965 года,
народ понял, осознал, что история не только страничка советского учебника или
строчка в БСЭ, а нечто гораздо большее. Конкретно — огромная незаживающая рана.
Кто были те, кто вышел тогда на улицы Еревана — патриоты, идеалисты, донкихоты,
— не важно. Главное, что они смогли прорвать заговор молчания об армянской
катастрофе. О событиях, случившихся в Ереване 24 апреля
1965 года, рассказывает Тамара ПАПЯН, в те годы и вплоть до 1986 года
работавшая в "идеологических” отделах ЦК КП Армении. С 1992 года
беспартийная...
Передо мной пригласительный билет,
датированный 24 апреля 1965 года. Храню его как реликвию, ибо напоминает он о
том, что мне, как и тысячам моих соотечественников, проживающих в стране
победившего социализма, специальным постановлением Президиума ЦК КПСС
разрешалось в этот день, впервые за 44 года советской власти в Армении,
отметить гибель полутора миллионов армян в Османской Турции.
"Вы приглашаетесь на собрание представителей
общественности города Еревана, посвященное памяти жертв резни 1915 года”.
Кажется, все так просто. Отпечатай пригласительный билет и проводи вечер. Что
тут особенного? Мало ли мы разных вечеров проводили?
Сегодня много говорят и спорят по поводу
того, почему вот так сразу, как карточный домик, развалился Советский Союз.
Кого только не винят в этом! И никто не хочет учитывать, что великодержавная
политика ЦК ВКП(б) — КПСС, преподносимая вначале как
мудрая сталинская, а затем как ленинская национальная политика, была на самом
деле фиговым листком, прикрывавшим, вернее пытавшимся прикрыть, оскорбление
чувств населяющих эту огромную страну народов, не считавшаяся с их историей,
нравами, обычаями, наконец, и обыкновенным человеческим достоинством. Эта
политика как червь подтачивала замешанный на фальши и обмане фундамент
государства.
"Зато мы были сыты” — слышу я голос
защитников советского строя. Да, трудно спорить с этим. Жили мы сытно, был у
нас достаток, много разных благ, о которых сейчас и мечтать трудно. Но не
хлебом единым жив человек. Есть такие понятия, которые, оказывается, важнее
сытой жизни. И одно из них — не может народ без конца терпеть попрание его
чести и достоинства.
Когда мы ежегодно всем народом отмечаем Сардарапатскую битву, я с гордостью думаю о том, что в 1968
году проект постановления бюро ЦК КП Армении "О проведении 50-летия Сардарапатской битвы” — впервые! — было поручено написать
мне. Ну и что? — скажет кто-то. Но для меня это очень многое значило, так как я
чувствовала себя неотъемлемой частицей народа, празднующего одну из самых
славных побед в своей истории. А ведь это тоже нам было запрещено — помнить о Сардарапате! Как можно, говорили, — не надо раздражать
южного соседа. Южный сосед направлял политику Политбюро ЦК КПСС по отношению к
армянам. Читатели старшего поколения, может, помнят гневное письмо писателя
Серо Ханзадяна, опубликованное в газете "Хорурдаин Айастан” и обращенное к
министру иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе. Писатель не мог примириться с тем,
что наш сосед, грузин, неоднократно заявлявший о братстве наших народов, во
время пребывания в Турции возложил венок цветов к памятнику Кемалю
Ататюрку.
У меня сохранилась информация об открытом
партийном собрании, состоявшемся в Союзе писателей Армении 27 апреля 1965 года.
Собрание было посвящено событиям, которые произошли в Ереване 24 апреля, в день
50-летия геноцида армян. "Почему эту дату отмечали во всем мире, но только не у
нас”? — с удивлением вопрошали Сильва Капутикян, Серо Ханзадян, Амо Сагиян, Ашот
Граши, Гарегин Севунц, Сагател Арутюнян, Багиш Овсепян, Севак Арзуманян, Вазген Мнацаканян. "ЦК КПСС так и
не разобрался в наших вопросах, в вопросах истории армянского народа, не понял
его чувств. Так, в марте принимается решение о том, что никакое преступление за
давностью лет не может быть забыто и прощено, а в апреле печатается в "Правде”
статья о геноциде, в которой фактически ничего не говорится о массовой резне армян”. "Почему на нашем национальном флаге не было
траура? Ведь погибли два миллиона человек”. "Только фарисейством можно назвать
заявление о том, что наш народ будет отмечать 50-летие резни как траур, но и
как возрождение”. "Руководство ЦК не смогло понять горе народа, отличить траур
от внешней политики. Неужели 50 лет назад деятели культуры Армении могли в
полный голос говорить о резне, а сегодня мы не можем?”
Увы, участники того собрания не знали, с
каким трудом удалось руководству ЦК КП Армении добиться разрешения отметить
50-летие геноцида.
1965 год. Периодическая печать спюрка заполнена материалами, посвященными 50-летию
геноцида. Все чаще раздаются голоса — большевики Армении предали интересы
нации, раболепствуя перед Кремлем, они не будут отмечать трагедию нашего
народа.
В конце марта первый секретарь ЦК КП Армении Я.Н.Заробян проводит закрытое заседание бюро ЦК. Члены бюро
обязаны высказать свое мнение по поводу того, отмечать или нет 50-летие резни
армян. Стенографистка фиксирует все выступления. И даже те из членов бюро ЦК,
которые хотели бы "жить спокойно”, высказываются за проведение траурных
мероприятий.
Я.Заробян,
вооружившись необходимыми документами и материалами, вылетает в Москву. Не надо
забывать, что по тем временам такой шаг первого секретаря ЦК Компартии союзной
республики, всякая инициатива, выходящая за рамки его полномочий, могли стоить
ему должности. Но Заробян
был родом из Западной Армении, из Артвина,
ребенком вместе со взрослыми бежал из родных мест,
спасаясь от озверевших турок, и он не мог предать память своих погибших
соотечественников.
Л.Брежнев поручает М.Суслову создать комиссию
по изучению поднятого ЦК КП Армении вопроса и доложить на Президиуме ЦК КПСС
(Политбюро с 1966 года). Во время обсуждения на президиуме только А.А.Громыко
высказался против — "это может повлиять на наши
отношения с южным соседом”. А.Микоян воздержался.
Президиум ЦК КПСС принял
решение разрешить ЦК КП Армении провести вечер в театре оперы и балета. Только
доклад — и больше ничего. И чтобы его сделал не первый секретарь ЦК, а
председатель Президиума Верховного совета. В докладе главное место уделить
успехам сегодняшней Армении. И статьи в республиканских газетах должны были
представлять Армению птицей Феникс, возрожденной из пепла под руководством
КПСС, в братской семье народов СССР. В "Правде” была опубликована сдержанная
статья академика Мкртыча Нерсисяна.
Все делалось так, чтобы не сердить турок. Неудивительно, что такое отношение ЦК
КПСС вызвало возмущение народа. Тысячи людей, не сумевших попасть на вечер,
столпились на Театральной площади, неистовствовали, бросали камни, ломая стекла
окон театра. Милиции и работникам КГБ пришлось выдержать настоящий бой с
применением дубинок. Председателю КГБ Георгию Бадамянцу
ранили ногу брошенной в него бутылкой. Разъяренная толпа прорвала заслон и
ринулась в театр. В фойе ее встретили брандспойтами с ржавой водой. Зал был
заполнен до отказа. С транспарантами в руках люди скандировали "РбХ»сБ, СбХ»сБ”.
Работники театра успели опустить железный занавес, чтобы никто не смог
подняться на сцену и проводить вечер по собственному сценарию. Члены бюро ЦК КП
Армении тем временем ушли внутренними ходами в филармонию и провели там
заседание с повесткой дня — "что делать с разбушевавшимся народом”. "Ввести
войска, стрелять!” — увы, такое предложение высказывалось не одним человеком.
"Я не буду стрелять в собственный народ”, — охладил горячие головы Я.Заробян. Его поддержал член бюро ЦК дважды Герой
Советского Союза, командующий армией генерал-лейтенант Давид Драгунский...
А в театре в это время оставшийся вместо
руководства республики Католикос всех армян Вазген I,
сидевший, как всегда, в ложе дирекции, подняв руки, заклинал разъяренных
соотечественников успокоиться, опомниться, но тщетно. Постепенно зал начал
пустеть. Это ребята из КГБ постарались. Они пришли в себя от шока и стали
заниматься привычным для своего ведомства делом — тихо, без шума уводили
группами в подвал КГБ растерянных, потерявших голову людей, вздумавших шутить с
советской властью... К счастью, вскоре разобрались, "кто есть кто”, и многих
отпустили восвояси. Председатель КГБ Г.А.Бадамянц был
человеком совестливым. Он не был обременен 37-м годом, в органах начал работать
уже в 50-х, возвратил "врагам народа” доброе имя и умел отличать национальные
чувства от "вражеских действий”. В числе тех, кто был обязан ему реабилитацией,
и мой покойный муж, которого в 1942 году обвинили в том, что он, 21-летний
юноша, получил револьвер от фюрера с надписью "Григору
Маргаряну от Адольфа Гитлера”. Последним из театра,
уже после полуночи, ушли мы с Робертом Хачатряном — в
то время министром культуры. На Театральной площади было тихо и спокойно, но
имела она страшный вид, вся в осколках от разбитых стекол. Окна, двери театра —
как после артобстрела. Через несколько дней в Ереван прибыла большая бригада
работников ЦК КПСС для изучения состояния
идейно-воспитательной работы в республике. Любое проявление национальных чувств
советских народов расценивалось в Москве как развал идеологической работы,
потому и оценка ее была однозначна — в Армении процветает национализм.
Январь 1974 года. В Ереван прибывает министр
иностранных дел СССР А.А.Громыко для вручения Армянской ССР ордена Дружбы
народов. Первый секретарь ЦК КП Армении А.Кочинян,
помня о выступлении Андрея Андреевича на Президиуме ЦК КПСС, везет его на Цицернакаберд. Вместе с секретарем Президиума Верховного
Совета Армянской ССР Р.Светловой я сопровождаю супругу Громыко. Мы стоим чуть
поодаль и наблюдаем за тем, как Кочинян показывает
гостю "печальный памятник жертвам геноцида, памятник позору истории Турции”
(М.А.Дудин), а затем спускается с ним к Вечному огню, чтобы глава
внешнеполитического ведомства страны, не считаясь с южным соседом, почтил
память полутора миллионов невинно убиенных армян. Вот так! Кстати, памятник
жертвам геноцида построили при А.Е.Кочиняне, так же
как и Сардарапатский комплекс. В отличие от своего лорийского земляка, восседавшего в Кремле, он не дрожал над
должностью, дорожил ею и своей работой, стремился оставить добрый след в памяти
народной.
Что бы сегодня ни говорили о том времени, как
бы ни ругали советскую власть, но одно нельзя отрицать: армянскому народу
крупно везло с руководителями. Я.Заробян, А.Кочинян, К.Демирчян и
работавшие с ними премьеры — как много они сделали для республики, какую
гибкость проявляли, обращаясь с руководством ЦК КПСС и Госплана СССР.
Вспоминаю празднование 40-летия советской
власти в Армении. Отмечали юбилей с опозданием на полгода, в мае 1961-го. На
торжества приехал Н.С.Хрущев. Наши руководители, желая извлечь максимальную
пользу от этого визита, не стали показывать республику с парадного хода. В поле
зрения Хрущева часто мелькали глинобитные дома, подвалы, в которых ютилась
значительная часть населения столицы... Насмотревшись всего этого, Никита
Сергеевич сказал Заробяну: "Яков, усатый вас не
любил. Бери сколько хочешь денег и строй. Выводи свой
народ из подвалов”. И началось огромное жилищное строительство. Да разве только
это!..
Когда сегодня видишь, как коммунисты Армении
выходят на митинги с портретами Сталина, то поражаешься тому, как коротка
человеческая память, как быстро забывается история. А ведь если бы Сталин и
Берия прожили еще несколько лет, то не надо долго гадать, где бы мы, армяне,
сейчас находились. Сталин и Берия высылали армян из Крыма, Краснодарского и
Ставропольского краев, других областей Северного Кавказа — вместе с крымскими
татарами, чеченцами, ингушами, калмыками, балкарами, обвинявшимися в
сотрудничестве с немцами. Сталин и Берия не церемонились с армянским народом.
Они ненавидели нас так же люто, как Абдул Гамид, Энвер, Талаат.
Но у турок были свои причины — они не могли
заставить нас исповедовать ислам. Армяне предпочитали смерть отречению от
Христа. Турки не могли вытравить из наших сердец чувство любви к русскому
народу, обвиняли западных армян в тайном сговоре с Россией. "Мы действуем ныне
исходя из требований войны и необходимой самообороны”, — так объяснял Энвер-паша чудовищные планы младотурок по депортации и
уничтожению армян. Первую мировую войну турки намерены были использовать для
поголовного истребления армянского народа. Не по их ли стопам шли Сталин и
Берия, подвергая армянский народ репрессиям?
"УСАТЫЙ ВАС НЕ ЛЮБИЛ”
Лето 1942 года. Немецкие войска вплотную
подошли к горам Кавказа. Турция, как известно, объявила нейтралитет, но
оказывала помощь фашистской Германии. Не будучи в состоянии войны с Советским
Союзом, турки сосредоточили на нашей границе 26 отборочных дивизий — более 300
тысяч человек. Они ждали падения Сталинграда, после чего должны были пересечь
границу и достичь Индийского океана.
"Сталинград был закатом немецко-фашистской
армии. После сталинградского побоища немцы, как
известно, не могли уже оправиться”, — скажет Сталин после победы советских
войск под Сталинградом. Но Сталинград был и закатом турецких планов захвата
чужих земель. Что ожидало нас, армян, в случае падения Сталинграда, нетрудно
себе представить. Вот тогда турки окончательно для себя решили бы Армянский
вопрос. Ведь несмотря на наглое заявление Талаата — "осенью я смогу сказать всем людям напрямик:
Армянский вопрос больше не существует”, — армяне существовали и оставались
бельмом на глазу турок. Приходится только удивляться, что этого не понимали
Л.А.Тер-Петросян и все его окружение, отменившие праздник Победы и вслед за
Гамсахурдиа повторявшие: "Это была не наша война. Это большевики воевали с
немцами”.
В своей книге "Последний бросок на юг”
В.Жириновский, касаясь событий лета 1942 года, возмущен тем, что после войны
Сталин не наказал турок за вероломство.
Не хотел Владимир Вольфович, не хотел. А
почему? Наказать турок значило бы, в первую очередь, отобрать у них Карсскую область, но в планы Сталина и Берии не входило
возвращать ее армянам и расширять территорию Армении. И тогда они предприняли
такой вероломный шаг, от которого даже все видавшие и на все способные турки
ахнули. Видным грузинским ученым-историкам было поручено выступить в
центральной печати. "Карс наш, он всегда принадлежал Грузии, армяне никакого
отношения к нему не имеют” — такой вывод делали они в своих статьях. Турки
торжествовали, они все поняли.
Сталин возмущался тем, что столица советской
Грузии перенасыщена армянами (есть его высказывание по этому поводу, специалисты
по истории КПСС помнят его). Достаточно сказать, что, по переписи 1926 года,
армяне составляли 56% населения Тифлиса. Неудивительно, что бериевские
репрессии направлялись, в первую очередь, против армян. В 1949 году, через
четыре года после окончания войны, Берия дважды, в июне и октябре, организовал
высылку армян из Тбилиси в отдаленные районы страны. После смерти Сталина и
Берии армянам было разрешено вернуться, но жить им было негде, дома их уже были
заняты. А какой дискриминации подвергалось армянское население Джавахети (Джавахка)! В постановлении ЦК КПСС от 20
июля 1956 года "О положении дел в Компартии Грузии” отмечалось, что армянские
районы — Ахалкалакский и Богдановский
— платили двойные налоги вместо городов Гори и Зугдиди — родины Сталина и Берии
(мингрелец Берия родился в Сухумском районе, но Зугдиди — центр Мингрелии,
поэтому именно этот район освобождался от налогов). Пусть не сложится у
читателя впечатление, что отношение Сталина и Берии к армянам разделял
грузинский народ. Ничего подобного!
Сегодня некоторые политики пытаются
утверждать, что рано было поднято знамя национально-освободительной борьбы в
Карабахе, что там пролилась кровь. Так могут говорить те, кто не представляет,
как ущемлялись национальные и иные права карабахцев,
что чаша их терпения была переполнена.
Помню, в 1965 году деятели науки и культуры
республики обратились в ЦК КПСС с требованием решить
проблему Карабаха, передав его Армении. Л.И.Брежневу заявление доложили, и он
наложил резолюцию: "Тов.Ахундову и тов.Заробяну.
На ваше рассмотрение”. Вот так! Ахундов ответил Брежневу: "Карабах наш”. А Яков
Заробян сказал авторам письма: "Вы этого хотели?”
Такое решение Кремлем карабахской проблемы напоминало чеховское "на деревню
дедушке”.
За землю надо платить кровью, а свободу и
независимость добывать с оружием в руках. Карабахские события показали, кто был
прав.
Передо мной сохранившийся номер газеты
"Правда” от 21 марта 1988 года. В ней приснопамятная статья "Эмоции и разум. О
событиях в Нагорном Карабахе и вокруг него”. Под статьей подписи трех
корреспондентов-”правдистов” Ю.Аракеляна, З.Кадымбекова,
Г.Овчаренко. Читаешь и, кроме стыда, ничего не испытываешь за корреспондентов,
наконец, за газету. "...И пока воспитание культуры национального чувства было
пущено на самотек, появились ростки чувства национального эгоизма. Он-то в
конечном итоге и вывел на улицы и площади Армении тысячи и тысячи людей. Но
вдумаемся, куда, к чему они стремились? К национальной особенности,
замкнутости”.
А вот как авторы статьи объясняли передачу
Нагорного Карабаха Азербайджану. "И когда определялась территориальная
принадлежность того же Нагорного Карабаха, коммунисты Кавказского бюро РКП(б) прежде всего брали в расчет главное: в какой республике
регион сможет быстрее экономически и социально развиваться, чтобы лучше стала
жизнь людей. Такие условия предпочтительнее оказались в Азербайджане с его
индустриальным и многонациональным комплексом. Это и предопределило выбор.
Вопрос ставился не о том, в какой республике жить, а как жить”. Слава богу, просветили!
Очевидно, такой же "повод” нашли главным в
1954 году Н.Хрущев и руководимый им Президиум ЦК КПСС при
решении вопроса о передаче Крыма Украине. Помню, тогда именно так пытались
объяснить это. Мол, Крыму удобнее быть в составе Украины и территориально, и
экономически. Он просто примыкает к ней, а от России оторван.
Спасибо, хоть в "Правде” отметили, что "В
НКАО капитальные вложения на душу населения меньше, чем в других регионах
республики, что в Баку волевым указанием сверху отменено изучение истории
армянского народа в армянских школах, что даже программу культурных связей с
Арменией нужно визировать в республиканских ведомствах”. Что до культурных
связей с Арменией, то это уже я как бывший работник отдела культуры ЦК КПСС
Армении могу со всей ответственностью заявить — нужно было визировать не в
республиканских ведомствах, а в ЦК КП Азербайджана. Такова была воля первого
секретаря ЦК Гейдара Алиева, который сулил Карабаху широкую автономию.
Карабах сам определил свою судьбу, и никакая
сила не заставит мужественных и свободолюбивых карабахцев свернуть с избранного ими пути.
В самые трагические моменты истории наш народ
собирался воедино и добивался победы. Так было на Аварайрском
поле, когда народ сохранил свою веру. Так было в Сардарапате,
когда народ встал на священную войну и победил превосходившего числом врага.
Так было в Карабахе.
Скоро мы отметим трагическую дату геноцида.
90 лет прошло с тех страшных дней, когда многие армянские семьи были опалены
огнем этого чудовищного злодеяния. Но мы уже не те бесправные и беспомощные
армяне. Карабах вырвал из наших сердец страх перед жестоким и коварным соседом,
доказал нам, что наш народ умеет и должен побеждать.
Тамара ПАПЯН |
